Белинский Юрий Николаевич - поэт.
Родился 15 августа 1949 г. в Казахстане в г. Петропавловске. До службы в армии окончил в Омске школу, учился в строительном техникуме, работал токарем на заводе. Жил и работал в Казахстане, на Камчатке, Чукотке, в Сибири. Юрий всегда находил время писать стихи, которые печатали в местных газетах. В 1969 в газете "Омская правда" впервые было опубликовано стихотворение Юрия. Служил в армии, работал докером в морском порту Петропавловска-Камчатского. Стал посещать литературное объединение, выступал со стихами на радио и телевидении, публиковался в "Камчатской правде". Вернулся в Омск, а потом навсегда связал свою жизнь с Дальним Востоком: жил некоторое время в Хабаровске, впоследствии переехал в Комсомольск-на-Амуре, который стал его родным городом.
В Комсомольск-на-Амуре Юрий Белинский приехал в 1975 году, имея уже достаточный жизненный, трудовой и поэтический опыт, но именно в нашем городе окрепло и обогатилось новыми гранями его творчество.
Впервые прочитав на занятиях ЛИТО свои стихотворения, поэт сразу же обратил на себя внимание. Его стихам присуща мелодичность, она всегда свидетельство подлинного лирического дара. Юрий Николаевич может легко вязать убаюкивающие слова, волшебные нити которых настраивают на душевное раздумье, проникают в глубины человеческой сути. Он говорит о сокровенном, об очень важном и значительном - будь то ускользающее интуитивное впечатление или острая конфликтная ситуация - и хочется широко смотреть на жизнь, отражая се многоголосье в разных по интонации и ритму стихах. Чеканные строки «Памяти» («Я не горел в огне, и нет во мне свинца, но помню о войне я памятью отца...»), печальная лирика «Хроники одного дома», нравственная драма «Вопроса» и любовная полемика «Диалога» - каждое из этих стихотворений имеют свою форму, свою музыку, и таким образом обогащается содержание, углубляется чувство, возникает подтекст: к содержательности строк добавляется нечто невысказанное, но очень существенное...
Принимал участие в нескольких коллективных сборниках. В 1983 г. в Хабаровском книжном издательстве вышел в поэтической кассете "Радуга" первый сборник Ю. Белинского— "Течение". В 1996 г. в Хабаровске же появилась в свет его книга "Сиреневый прогал", а в 1997 г. — "Комната плача".
С 1997 г. Юрий Николаевич Белинский являлся членом Союза писателей России. Проживал в Комсомольске-на-Амуре. Многие произведения Юрия Николаевича вошли в Золотой фонд литературы России, стали классическими (к примеру, «Амурская чайка», «Слово о маме», «Мама»). Ю. Н. Белинский умер 9 декабря 2020 года.
Список произведений Белинского Ю. Н. имеющихся в библиотеках города
Отдельные издания:
- Течение. — Хабаровск: Кн. изд-во, 1982. — (Поэзия. "Радуга-82").
- Сиреневый прогал. — Хабаровск: Б.и. — 1996. — 62 с.
- Комната плача: Стихи и баллады. — Хабаровск: Хабар, писат. орг. — 1997.- 152с.
Из публикаций в периодической печати и сборниках:
- Подборка. — В кн.: За тундрой — океан. — Петропавловск-Камчатский: Дальневост. кн. изд-во, Камч. отд-ние. — 1973.
- Подборка // Дал. Восток. — 1980. — № 10. — С. 98-100.
- Сиреневый прогал: Подборка. — В кн.: Радуга. — Хабаровск, 1988. — С. 166-182; портр.
- Тень крыла: Подборка // Дал. Восток. — 1983. — № 2. — С. 41-42.
- Вопрос: Стихотворение. — В кн.: Литературное Приамурье: 1986. — Хабаровск, 1986. — С. 224-225.
- Таится звук: Подборка // Дал. Восток. — 1992. — № 1. — С. 38-41.
- Подборка — В кн.: Поэтический город: Стихи и песни о Хабаровске. — Хабаровск, 1998. — С. 5; С. 153.
- Железная трость: Поэма // Дал. Восток.— 1999. — №9-10. — С. 6-13.
- Я подарю тебе сонет: Подборка // Дал. Восток. — 2002. — № 9-10. - с. 44-49.
- Сторонняя звезда: Стихи. // Экумена. — 2003. — №1. — С. 62-64.
Стихи Белинского Ю. Н.
НАДЁЖНАЯ СВЯЗЬ
Строителям ЛЭП - 220
Хабаровск — Комсомольск,
В трясине бульдозеры стонут,
Надсадно моторы хрипят,
И только ребята не стонут
И только зубами скрипят,
Как трудно опоре подняться...
Как сжат до предельного срок!..
В подробности если вдаваться
Не хватит и тысячи строк!
Прорабу заботушки - масса!
И к ветру не станешь спиной
До самого позднего часа.
А ветер - с морозцем, шальной!
Прораб папироску катает
И ставит вопросы в упор:
- Бетона опять не хватает.
И трёх не хватает опор...
Геройства здесь нет показного.
Но звонок металл и упруг,
И часто от ветра сквозного
дыханье срывается вдруг...
Но каждый усталость забудет,
Коль надо забыть позарез,
И линия всё-таки будет
Опорой касаться небес!
Она прошумит проводами.
Своей высотою гордясь.
.. .Встаёт меж двумя городами
Надежная самая связь!
СВЯЩЕННЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК
Бывает, что куражусь неуместно,
Но как бы ни растрачивал свой ныл,
Есть в городе у нас такое место,
Где спесь с меня слетает словно пыль,
Я всяких сантиментов не угодник.
Но слёзы прошибают в тот момент,
Когда вхожу в Священный треугольник:
Валун, Мемориал и Монумент.
И в нём, когда отчаяться бы впору,
Когда рассвет безрадостен и хмур,
Я нахожу духовную опору.
Надёжную, как мост через Амур.
То прикоснусь ладонью к минералу.
То в постамент уткнусь на склоне дня.
То подойду опять к Мемориалу,
Чтоб постоять у Вечного огня.
Как треугольник этот вы не мерьте.
Как не пытайтесь лоском умастить,
В нём столько судеб кануло в Бессмертье,
Что никаким Бермудам не вместить.
Он всё, что было с Родиной и с нами,
От подвигов великих до имён.
Сурово ограничил сторонами
До более естественных времён.
Я наших дней разлад не проклинаю,
Такими принимаю их, как есть,
Но перед прошлым сердце преклоняю
И душу, и свою мужскую честь.
Пусть молодые смотрят изумлённо,
Что я не пресмыкаюсь, не стелюсь,
А чувства преклоняю, как знамёна,
И сам же на колени становлюсь.
Я не грущу о прошлом неуместно,
Ведь будущее здесь, внутри грядет...
Есть в городе у нас такое место,
Когда-нибудь мой внук сюда придёт.
СВЕТ
С тех пор промчалось дней немало,
Но помнишь ты, как ночью той
Над нами лампа изнывала
Своей горячей наготой.
Она торчала на торшере.
А может, в нем. И робкий чуть
Изгиб твоей открытой шеи
Переходил наивно в грудь...
Упорно свет ты не гасила,
А за окном блуждала ночь.
-Да будет свет! - провозгласил я,
Хотя был выключить не прочь.
Но только взглядом лишь обидел
Тебя я в ночь смешную ту,
Которым трепетно предвидел
Твою живую наготу.
А за окном метель крепчала
И снег вздымала к небесам.
- Да будет свет! - почти кричал я,
Хотя мог выключить и сам.
И мог бы взять тебя за плечи,
И повалить на тонкий плед,
Но я уже противоречьем
Себя завел себе во вред.
К нам ночь протягивала лапу...
И все же свет нас разлучил,
Когда ты выключила лампу,
А я, из принципа, включил.
* * *
Опять вся Русь читает "Отче наш..."
И Бога чтит до новой крайности,
В монастырях ее и вотчинах
Колокола отбили к ранности.
И вот, еще не очень частые.
В миру посланники дебелые,
Идут монахи безучастные.
Из мира, снова в храмы белые.
Не почитатели и шкодники.
Юннаты и предприниматели.
Бегут в припрыжку в храмы школьники,
Послав урок к такой-то матери.
На древних воронов похожие,
В плесах крутые и нарядные.
Идут калеки перехожие.
Идут калеки неприглядные.
То слишком праздные, то грустные.
Кто поминать, кто просто каяться.
Идут простые бабы русские,
А не простые мимо катятся.
И там, во храмах белокаменных,
У алтарей стоят со свечками,
И жарко там от взглядов пламенных,
Где волки рядышком с овечками.
Стоят здесь дальние и близкие,
И кто-то всласть просвирку кушает.
А кто-то бьет поклоны низкие,
А кто-то просто пенье слушает.
И вот в молитвах день кончается,
И самой верной в жизни спутницей
Лампада тусклая качается
Над Русью, словно над послушницей...
А Русь, как рысь, уже не мечется,
Уделов дальних не касается.
Где своенравная помещица?
Где недоступная красавица?
Она похмельно ухмыляется.
Не пряча взгляда сумасшедшего.
И след ее во тьме теряется,
Но не веков, а дня прошедшего.
Она притихла на обочинах
И спит на них без прежней грозности...
В монастырях ее и вотчинах
Колокола отбили к поздности.
* * *
Мои друзья переженились.
Ушли в дела, переменились,
Потомками обзавелись,
У них теперь другая жизнь.
Они забыли про беспечность,
Практичны стали и, при встречах,
Взирают на меня с высот
Семейных праведных - забот.
А я, как "белая ворона",
Влетаю в каждые ворота,
Своей наивностью смешон...
Друзей, как прежних, принимаю,
Практичность их не понимаю
И... на нетрезвость подбиваю
К неудовольствию их жен,
И сам себе внушить пытаюсь,
Что в их заботах не нуждаюсь,
Что не желаю их забот
И... ухожу, не дожидаясь
Простых намеков на уход.
Вечерним городом иду,
От всех друзей моих далеким...
Быть одиноким на виду
Вдвойне быть значит одиноким.
А ты не знаешь обо мне...
Прости нелепое признанье,
Что мщу беспечностью тебе
За это долгое незнанье!..
Как больно давит темнота,
Когда в казенной комнатушке
Меня встречает пустота
Глазами древнего кота,
Который дремлет на подушке.
Я говорю безвольно: Брысь!
Сажусь, колени обнимая...
Еще тоскливей понимая,
Что буду ждать тебя всю жизнь.
